Неточные совпадения
Я имел самые странные
понятия о
красоте — даже Карла Иваныча считал первым красавцем в мире; но очень хорошо знал, что я нехорош собою, и в этом нисколько не ошибался; поэтому каждый намек на мою наружность больно оскорблял меня.
Потом опять бросался к Вере, отыскивая там луча чистоты, правды, незараженных
понятий, незлоупотребленного чувства,
красоты души и тела, нераздельно-истинной
красоты!
— Видите свою ошибку, Вера: «с
понятиями о любви», говорите вы, а дело в том, что любовь не
понятие, а влечение, потребность, оттого она большею частию и слепа. Но я привязан к вам не слепо. Ваша
красота, и довольно редкая — в этом Райский прав — да ум, да свобода
понятий — и держат меня в плену долее, нежели со всякой другой!
Я был бы снисходителен, не требовал бы много, но не было ничего похожего, по нашим
понятиям, на человеческую
красоту в целом собрании.
На этих произведениях Банькевича я впервые знакомился с особенностями ябеднического стиля, но, конечно, мое изложение дает лишь отдаленное
понятие об его
красотах. Особенно поражало обилие патетических мест. Старый ябедник, очевидно, не мог серьезно рассчитывать на судейскую чувствительность; это была бескорыстная дань эстетике, своего рода полет чистого творчества.
Получается болезненно-яркая путаница всяких
понятий об «истине, добре и
красоте».
Таким образом прозябает это грустное племя, вне всяких
понятий о
красоте и удобстве прямых линий.
Он ничего не читал, ничем не интересовался, потерял
понятие о комфорте и
красоте.
Одним словом, кто охотник и в
красоте имеет
понятие, тот от наглядения на этакого животного задуматься может.
В сухой однообразной жизни своей юности, в грубых и суеверных
понятиях окружающей среды, она постоянно умела брать то, что соглашалось с ее естественными стремлениями к
красоте, гармонии, довольству, счастью.
Лупачев. Умному человеку пользоваться своим умом позволяется, а красивому человеку пользоваться своей
красотой предосудительно. Вот какие у них
понятия. Оболдуева, кажется, на днях сюда приедет; сестра что-то говорила.
Аполлинария. Я не спорю. Я могла уважать его, но все-таки была к нему равнодушна. Я была молода, еще мало видела людей и не умела еще различать мужчин по наружности, по внешним приемам; для меня почти все были равны, потому я и не протестовала. Но ведь это должно было прийти, и пришло; я вступила в совершенный возраст, и
понятие о мужской
красоте развилось во мне; но, господа, я уж была не свободна… выбора у меня уж не было. Должна я была страдать или нет? Heт, это драма, господа!
Она отпечатывается в выражении лица, всего яснее в глазах — потому выражение лица, о котором так мало говорится в народных песнях, получает огромное значение в
понятиях о
красоте, господствующих между образованными людьми; и часто бывает, что человек кажется нам прекрасен только потому, что у него прекрасные, выразительные глаза.
Совершенно излишне пускаться в подробные доказательства мысли, что
красотою в царстве животных кажется человеку то, в чем выражается по человекообразным
понятиям жизнь свежая, полная здоровья и сил.
Но, выигрывая преднамеренностью с одной стороны, искусство проигрывает тем же самым — с другой; дело в том, что художник, задумывая прекрасное, очень часто задумывает вовсе не прекрасное: мало хотеть прекрасного, надобно уметь постигать его в его истинной
красоте, — а как часто художники заблуждаются в своих
понятиях о
красоте! как часто обманывает их даже художнический инстинкт, не только рефлексивные
понятия, большею частью односторонние!
Следствием жизни в довольстве при большой работе, не доходящей, однако, до изнурения сил, у молодого поселянина или сельской девушки будет чрезвычайно свежий цвет лица и румянец во всю щеку — первое условие
красоты по простонародным
понятиям.
Еще важнее то, что развитие цивилизации, изменение
понятий иногда совлекает всю
красоту с произведения поэзии, иногда превращает его даже в нечто неприятное или отвратительное.
Он не был в сущности злой человек, но принадлежал к числу тех сластолюбивых стариков, для которых женщины — все и которые, тонко и вечно толкуя о
красоте женской, имеют в то же время об них самое грубое и материальное
понятие.
Для нас польза связана обыкновенно если не с неприятным, то, во всяком случае, с безразличным в эстетическом отношении;
красота и полезность пребывают во вражде; убить эту вражду не удастся никакой художественной промышленности, если утрачен ключ к древнему отношению этих двух враждебных стихий; но было время, когда польза не смотрела пустыми очами в очи
красоте; тогда не существовало отрицательного
понятия «утилитаризма», который хочет уничтожать все, не согласное с ним; и первый враг его, конечно,
красота, такая одинокая, такая чуждая для многих современных людей.
Я поспешил сказать о том в наше оправдание и прибавил в оправдание натуралистов, что денные бабочки часто принимают точно такое положение, в каком раскладываются; что, конечно, сумеречные и особенно ночные бабочки, когда сидят, не расширяют своих крыльев, а складывают их повислым треугольником, так что нижних крыльев под верхними не видно; но если их так и высушивать, то они потеряют половину своей
красоты, потому, что нижние крылья бывают часто красивее верхних, и, что, глядя на такой экземпляр, не получить настоящего
понятия о бабочке.
— Как же — что до меня, то я с самых первых дней, когда мне стали доступны
понятия о добре, истине и
красоте, признал, что они достойны господствовать над чувствами и волей человека.
Последнее действительно представляло даже и в это время целый городок и городок далеко не русский, так как последние отличаются и теперь, а не только тогда, неряшливостью и беспорядочностью постройки; здесь же царила симметрия, без которой граф Аракчеев не представлял себе даже
понятия о
красоте.